Периферия в центре
В Воронеж лаборатория приехала не только потому, что в нашем городе представлен соорганизатор «Сибур» (ему принадлежит «Воронеж-синтезкаучук»), но и потому, что столица Черноземья - место на театральной карте России заметное. В основном, правда, благодаря Михаилу Бычкову: Камерный театр регулярно участвует в «Золотой маске», а в других регионах фестиваль масштаба Платоновского вряд ли найти. Но есть надежда, пока. Во-первых, как отметил арт-директор «Территории» Роман Должанский, в стране начался процесс децентрализации: «Столицы перестали быть пылесосами, которые со страшной скоростью высасывали из регионов все лучшие силы». Сегодня амбициозные молодые режиссеры вместо того, чтобы прозябать в Москве, уезжают в регионы, и зачастую с успехом. Например, Роман Феодори своими шикарными постановками - его «Русалочку» показывали на первом «Маршаке» - заставил говорить о Красноярском ТЮЗе всех маститых критиков. Во-вторых, хоть лаборатории в Воронеже длятся недолго, хоть спектакли по их итогам показывают всего пару раз, студенты получают представление о новых формах театра и, возможно, дальше будут развивать их в городе.
Наконец, такие постановки - еще и необычный опыт для зрителя. А это, в свою очередь, одна из слагаемых развития: такие спектакли доказывают, что театр не застывшее в прошлом нечто, а необычное явление, которое может успешно бороться за внимание молодой публики наравне с интернетом, кино, ресторанами и другими развлечениями. И можно покривиться тому, что высокое искусство театра сегодня вынуждено конкурировать в сфере массовой культуры, но придется с этим смириться, потому что иначе об экономической эффективности можно забыть.
Перевод без словаря
Современные театральные практики зачастую, в отличие от «классических» постановок, где актеры разыгрывают на сцене что-то «понятное» и достаточно одного просмотра, могут зацепить публику, заставить прийти на эту конкретную постановку еще раз.
В сентябрьском перформансе по Пригову сам текст, написанный в 1974 году, - деконструкция одноименной песни, которую поэт изрядно уточнил («Старикам - женщинам после 50, а мужчинам после 55 лет - везде у нас почет и бесплатные пенсии от 60 руб. и выше, вплоть до персональных пенсий для особо заслуживших большевиков, и все это, не считая бесплатного лечения, образования, низкой квартирной платы и платы за коммунальные услуги и т.п.»), - произносится только в конце. А до того почти час одинаково одетые актеры на малой сцене Камерного театра выкрикивают слова либо строчки песни и совершают различные телодвижения, далекие от тех, к которым привыкла публика оперного театра, но от того не менее (а иногда и более) выразительные. Зритель смотрит на эти шаманские пляски сверху, чтобы полностью увидеть хореографическую зарисовку, но даже слова постановщика, одного из главных режиссеров молодого поколения Максима Диденко о том, что этот перформанс он приурочил к выборам в Госдуму, лишь немного проливают свет на происходящее.
К показанной 17 мая на малой сцене театра драмы имени Кольцова «Речи» тоже с первого захода не подобрать всех ключей. В целом из слов автора пьесы, одного из столпов современной отечественной драматургии Вячеслава Дурненкова, и без них понятно, что это постановка о том, как и что мы говорим, о том, как слова влияют на нас и как мы влияем на них. Но сценографическое - посреди зала под потолком висят несколько свиных голов, соединенных цепями, которые в свою очередь увиты искусственными цветами, и постановочное - около часа одетые опять в одинаковое актеры, казалось бы, хаотично перемещаются в пространстве - решения оставляют огромное пространство для трактовок. Можно, например, предположить, что пока один актер говорит, остальные исполняют роли его мыслей-слов.
Новое для актуального
Вместе с тем, при всех возникающих вопросах, подобные постановки говорят о важных и актуальных проблемах. В случае с перформансом это политика: в синхронных движениях трех десятков человек есть что-то зловещее, отсылающее к нашему тоталитарному прошлому и не такому уж демократическому настоящему.
«Речь» же вообще представляет несколько иной документальный театр. Воронежцы уже знакомы с постановками по интервью с реальными людьми: на Платоновфесте-2013 показывали «Бабушек», в Камерном театре идет «День города», Новый театр в Доме актера разыгрывает «Деревню». Но в «Речи» Руслан Маликов, один из родоначальников документального театра в России, открывает совсем иное измерение. Тут, к слову, может возникнуть вопрос, почему Маликов своих студентов отправил еще и на дополнительную лабораторию, неужели преподавания в институте искусств не хватило. В том-то и дело: академическое образование предполагает определенные стандарты, в которые современные формы почти не вписываются, а «лаборантов» учил не только Маликов, но и хореограф Ирина Галушкина, художник Екатерина Джагарова и Вячеслав Дурненков. Последний свел в пьесу интервью, которые за три года обучения в вузе студенты взяли у множества людей.
Естественно, постановка не обошлась без ненормативной лексики. Но возмущаться ею именно в контексте этого спектакля - расписываться в собственном бессилии. На протяжении почти всей постановки зрители стоят в центре зала, как раз внутри свиных голов и цветочных цепей, актеры же окружают публику, произносят монологи, отвлекают внимание бесконечными передвижениями. И тем самым создают эффект улицы - ровно те же речи, с теми же интонациями, с теми же словами-паразитами, с той же матерщиной, от тех же персонажей мы ежедневно слышим вокруг: в маршрутке, в лифте, в очереди, у «бабушкиной» лавочки возле подъезда, на рынке, в кафе, в офисе, в магазине. Где угодно. И сетовать из-за мата зрители вынуждены не на актеров и режиссеров, а на самих себя. Потому что ровно то же самое другие слышат от нас.
Зона дискомфорта
Скорее всего, как и сентябрьский перформанс, «Речь» окажется разовой постановкой. Но это не отменяет важности таких экспериментов. И для театров, и для актеров, и для зрителей это выход из зоны комфорта, и чем чаще такие выходы будут случаться, тем интенсивнее будет развиваться воронежский театральный процесс, тем быстрее театры, актеры и зрители освоят новую и неизведанную территорию. Остается надеяться, что не только лаборатория приедет в Воронеж снова, но и что Воронеж самостоятельно начнет раздвигать привычные границы.
* Театрум инкогнито
