Мне повезло в том плане, что со всеми из них доводилось общаться, с большинством - часто встречаться. Мы решили, что не стоит о каждом писать отдельные очерки. Просто нужно вспомнить этих людей, вспомнить то, о чём они говорили в интервью. Беседы проводились в разные годы. Какие - можно увидеть после каждой публикации. В словах героев ничего не изменено. Просто убраны мои вопросы (за исключением блиц-интервью с Григорием Баклановым), материалы скомпонованы по тематическим подзаголовкам из бесед с каждым.
Готовя эту подборку, перечитывая полные тексты интервью, порой удивлялся, насколько актуальными и сейчас оказываются слова, сказанные моими героями 10, 15 лет назад. Надеюсь, и вы, наши читатели, убедитесь в этом.
Верно говорится, что без прошлого нет будущего. И посему, обращаясь к памяти тех, кого нет с нами, мы словно продлеваем им жизнь в наших сердцах. Каждому из тех, чьи мысли и суждения вы прочитаете, хочется сказать: «Спасибо, что вы были».
«Самое страшное - играть для своих»
Юрий Кочергов (10.09.1943 - 12.08.2010)
75 летактёр, народный артист РФ, лауреат Государственной премии СССР.
По воле случая
Когда спектакль закончился, ко мне подошёл Евгений Евгеньевичи сообщил, что со мной хотят поговорить из краевого театра. Я получил приглашение на встречу с главным режиссёром Михаилом Алексеевичем Куликовским и поговорить по поводу моего возможного поступления в театр. Буквально на следующий день я побежал на приём. Куликовский тепло меня встретил, сообщил, что ему уже поведали о моих успехах, и предложил поступить в театр во вспомогательный состав».
Об истоках характера
«Я рос в атмосфере доброты, честности по отношению к дому, профессии. Всё это заложило во мне то, что я не рвач, не иду по головам к достижению собственных благ. Просто я честно пытаюсь сделать порученное мне дело. Немаловажным в моём воспитании было и то, что среди членов семьи я никогда не видел желания унизиться для чего-то, сподхалимничать ради собственной выгоды. Я считаю эти черты опорными точками в характере любого человека. Хотя жизнь есть жизнь, и на какие-то компромиссы приходилось идти: где-то промолчать, где-то сделать вид, что это не моё дело. С возрастом я стал понимать, что так поступать удаётся всё реже. Да оно и к лучшему».
Об уважении
«После войны люди жили в одинаковых условиях, не было той разобщённости, что сейчас. И казалось, рывка в быту, в сознании уже не произойдёт. За счёт поступательного движения страна придёт к чему-то лучшему. К этому и стремились. Когда же произошла резкая и грубая ломка строя, идеалов (называйте как хотите), это стало для многих оскорбительным. Людям пришлось прилагать душевные усилия, дабы осознать это и не пойти по головам других. Те же, кто в неразберихе занял положение повыше, счёл возможным гнобить других, заставлять унижаться перед собой, прятать взгляд. Не скатиться в эту сторону мне помогла семейная закалка. К тому же перемены произошли, когда я был сформировавшимся человеком, плюс ко всему у меня подрастал сын. Это и держало. Я вот что хочу сказать. Может быть, это связано с возрастом, но мне хотелось бы большего уважения к себе. Если человек совершал неблаговидные поступки, а потом ждёт от других хорошего к себе отношения - это глупо. Я, по большому счёту, ничего подобного не делал. Честно 35 лет прослужил на сцене, не прикладывая усилий для того, чтобы вырвать у кого-то роль. Не преклонялся перед главными режиссёрами и худруками, не заботился о прекрасных отношениях с ними. Для артиста главный судья - зритель. Если я видел, что имею определённый успех, публика ждёт новых встреч, значит, шёл по правильному пути».
«На ступеньку выше»
«В молодости я иногда шёл на поводу у мягкости своего характера. Я не борец, идущий напролом. Предпочтение отдаю эволюции, а не революции. Допустим, я уступил или поступил неправильно, что-то не так сказал. Хорошо, учту, и в следующий раз так не буду делать. Но раз от раза я поднимался на ступеньку выше от грязи и склок, что помогало постепенному выправлению характера, мировоззрения, человеческих отношений. Может, плохой рецепт, но это так. Профессия актёра - вещь жестокая. Здесь наряду со взлётами, бывают и падения».
О Глебе Дроздове и не только
«Когда в театр пришёл Глеб Дроздов, я был назначен на роль молодого председателя колхоза, эдакого реформатора, в спектакле «Дело Боброва». И судя по тому, что дальше Глеб Борисович стал поручать мне ведущие роли, значит, я справился с первой. Человек он был сложный и жёсткий. Но главное, Дроздов любил артистов. Театр - живой организм, и тут случается всякое: зачастую эмоции берут верх над разумом. В дроздовский период личные взаимоотношения не оказывали давления на жизнь театра. Был случай, когда один ведущий актёр начал конфликтовать с Глебом Борисовичем. Несмотря на это, артист играл крупные роли в его спектаклях, хотя в обыденной жизни они даже не здоровались. По молодости я в эти дела не вникал. Просто жил театром, атмосферой сцены, наслаждался историями и байками, которые рассказывали старшие товарищи. Потом эти разговоры и воспоминания мне очень помогли. Назревал какой-нибудь конфликт, я вспоминал, ага, похожее уже было и закончилось тем-то. Делаю выводы и стараюсь таким образом избежать неприятной ситуации».
О поклонниках
«Приятно бывает, когда идёшь по улице, с тобой здороваются люди, искренне улыбаются. И я понимаю, что они не раз видели меня на сцене, мои работы пришлись им по душе. Признаюсь, для артиста одна улыбка благодарного зрителя уже оправдывает многие затраты».
О волнении
«Я считаю, да и многие старшие коллеги говорили, если у актёра пропадает волнение перед тем, как выйти к зрителю, это уже не искусство, не театр. Ведь каждая новая роль - экзамен. Волнение присутствует не потому, что боюсь забыть текст или перепутать мизансцену, а потому что каждый раз в зале сидит новый зритель, перед которым я не имею права снизить свою творческую планку ни на сантиметр. Я уж не говорю о том, что творится в душе перед премьерой или перед генеральной репетицией, когда в зале сидит весь коллектив театра. Самое страшное - играть для своих. Но благодаря театру я не замечаю многие негативные вещи, которые творятся вокруг. Это, поверьте, дорогого стоит».
2003 год
«Не видел себя вне театра»
Герман Кукарников (28.02.1928 - 31.07.2017)
90 летактёр, режиссёр, театральный деятель, лауреат Всесоюзного фестиваля художественного творчества.
О главном
С чего начиналось
«Ещё в школе я начал приобщаться к театру. Занимался в родных Чебоксарах в Доме пионеров. Кстати, в этот же кружок ходила известная актриса, народная артистка России Зинаида Шарко. Мы с ней очень дружили, иногда продолжаем общаться сейчас. Её отец был начальником управления пожарной охраны области. Я часто бывал у Зины дома. У меня хранится её фотография с дарственной надписью. Я получил её после окончания ГИТИСа. Зина училась в Ленинграде, а я в Москве. Так вот, она мне написала: «Герке от Зинки в день окончания наших институтов». К театру меня влекла самая искренняя любовь к этому искусству. В те годы в Чебоксарах был хороший русский театр. И мы с Изидой Кошкинской (дочерью Максимова-Кошкинского - чувашского драматурга, одного из основателей чувашского кино) ходили в театр, садились в оркестровую яму и смотрели все подряд спектакли. Причём, не по одному разу».
О корнях
«Мой дядя Иван Андреевич Кукарников (сценический псевдоним Слободской) был известным актёром, одним из основателей чувашского театра. В своё время он начинал работать с великим мастером сцены Владимиром Давыдовым. Затем был главным режиссёром в Тюмени, прекрасно сыграл там Ивана Грозного. Мой отец, который видел эту постановку, говорил: «Гера, это было замечательно!». В Чебоксарах о нём осталась прекрасная память. Моя мама, Нина Петровна, которая работала заведующей отделением в поликлинике, вдруг написала пьесу «Новые люди» и сама поставила по ней спектакль в своей поликлинике. Врач-терапевт играл главного героя, одна из медсестер - его возлюбленную. Я прекрасно помню этот спектакль».
Как поступить?
«В первый раз я отправился в Москву с намерением поступить во ВГИК. Оказалось, что для поступления нужны фотографии и ещё много чего, что у меня не было. Короче говоря, уехал ни с чем. Но предварительно зашёл в ГИТИС, где поговорил с управляющей делами института. Она всё мне подробно рассказала о процедуре приёма экзаменов. Я уехал домой и год готовился к поступлению. Но сказать, что всё прошло для меня гладко, не могу. Кое-что не удавалось на отборочных турах, несколько прогадал с репертуаром. Спасла басня Маршака «Лягушка и глобус». Я несколько переделал финал. Получилось вот что: «Но, проглотить желая наш Союз, лягушка лопнула и околела». В зале была овация. Меня пропустили дальше. На третьем туре попросили прочитать что-нибудь из прозы. А я никак не мог подобрать себе отрывок, поэтому предупредил комиссию во главе с Иосифом Раевским: «Вы знаете, у меня проза неудачная». «А что вы подготовили?», - спрашивает Иосиф Моисеевич. «Да у меня «Герой нашего времени» Лермонтова». Все, кто находился в зале, чуть не попадали от смеха со своих мест. Надо же было заявить, что Лермонтов - неудачная проза. Начал читать «Тамань». Чувствую, ничего не выходит. В зале поднялся шум. Раевский поднял руку. «Что, не надо дальше?», - спрашиваю. «Нет, - отвечает. - Лучше давай ещё раз прочитай нам «Лягушку и глобус». Я еще раз прочитал, и опять овация».
О Ролане Быкове
«Я был зачислен на курс Иосифа Раевского. А вот Ролан Быков тогда не поступил в ГИТИС. Спустя годы, Иосиф Моисеевич сетовал: «Я сильно ошибся, что тогда не принял Ролана». Но он успешно поступил в Щукинское училище. Нас с Быковым многое связывало. Мы часто ездили вместе на заработки по учреждениям и подмосковным санаториям. Помню, и у него, и у меня был одинаковый отрывок из «Педагогической поэмы». Ролан так читал его, что я понял - мне никогда так не прочитать. И тогда же осознал колоссальную разницу между собой и тем, какой божественный дар ниспослан Быкову. Мы периодически общались с ним до конца его дней».
О творчестве
«Больших ролей у меня не было. Но зато с какими актёрами мне посчастливилось вместе работать! Как только приехал в Воронеж, легендарный Сергей Иванович Папов стал вводить меня на роль врача в спектакле «Палата» по пьесе Алёшина. К числу заметных можно отнести работы в спектаклях «Третья патетическая», «Правда хорошо, а счастье - лучше», «С любовью не шутят», «Алексей Кольцов» и некоторых других.
У меня были и удачи, были и огорчения. Поэтому я и ушёл из актёрской профессии. Видите в чём дело: на протяжении всех этих лет я параллельно занимался самодеятельностью, руководил различными студиями и театрами. Работал во Дворцах культуры имени Кирова, 50-летия Октября (больше 15 лет), создал театр, получивший затем звание «народного» в технологическом институте».
Гончаров и другие
«Как можно сказать, что я у него учился? Он раз в неделю приходил к нам и читал режиссуру и для будущих административных работников, и для будущих режиссёров. Ещё до этого мы были знакомы с Гончаровым со времен ГИТИСа. У нас были неплохие отношения. Но когда он стал главным в Театре имени Маяковского, то очень сильно изменился не в лучшую сторону. Андрей Александрович был сложный человек. Помню, как он буквально по-хамски вёл себя на репетициях с моей однокурсницей, народной артисткой Женей Козыревой. Однажды я, находясь на съёмках, оказался в одном автобусе с Арменом Джигарханяном. Поинтересовался у него, почему Гончаров позволяет себе такие вольности. Армен Борисович промолчал. Видимо, боялся, как и многие, что его суждения дойдут до Гончарова. Поэтому я не могу считать его своим учителем. Я же не могу сказать, что я ученик Товстоногова, хотя месяц находился на стажировке в Ленинградском Большом драматическом театре. Каждую неделю Георгий Александрович собирал нас у себя в кабинете. Мы обсуждали отсмотренные спектакли, говорили о многом другом».
Меняя ориентиры
«Когда после курсов вернулся в 1972 году в Воронеж, то стал работать заместителем директора в ТЮЗе. Потом довольно долгое время был исполняющим обязанности директора этого театра. И только после того, как съездил в Москву, добился приёма у заместителя министра РСФСР, выбил для театра микроавтобус, меня назначили директором ТЮЗа. Честно скажу, порой нелегко приходилось. Со сценой я расставался постепенно. Ещё будучи заместителем директора, сыграл в ТЮЗе главную роль в спектакле «Парень из нашего города». С этим спектаклем мы объездили практически всю область. Потом постепенно стал привыкать к тому, что не надо уже каждый день выходить на подмостки. Много лет было отдано театру «Ровесник», где в той или иной степени всё равно соприкасался с актёрством».
О призвании
«Я никогда не видел себя в другом качестве, вне театра. Недаром это искусство владеет множеством умов и сердец. В том числе, и моими».
2008 год
«Привет родному Воронежу!»
Григорий Бакланов (11.09.1923 - 23.12.2009)
95 летписатель, публицист, лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии РФ, культурный и общественный деятель, автор многих любимых читателями произведений, уроженец Воронежа.
- Спасибо большое! Я очень рад, что обо мне помнят в Воронеже.
- Скажите, как-то по-особому будете отмечать эту дату?
- Ну что вы! Нет. 85 лет, это, знаете ли, очень много, чтобы отмечать по-особому: в большой компании, шумно. Такие праздники свойственны людям молодым. Меня теперь интересуют другие ценности. И, честно говоря, не люблю я юбилеев.
- Над чем вы сейчас работаете?
- Пишу книгу воспоминаний. Но не спрашивайте меня, о чем она. Я наперед никогда не рассказываю о своих замыслах. Так что всем, кому интересно мое творчество придется некоторое время подождать.
- Григорий Яковлевич, когда вы в последний раз были в Воронеже?
- В 1999 году. Почти десять лет прошло…
- Не скучаете?
- Скучаю. Душа рвется, ведь у меня в Воронеже могилы родителей. В свое время я привез туда из Москвы гранитные камни, килограммов под 900, установил на кладбище. Но здоровье не позволяет мне часто приезжать на родину. К тому же, Воронеж - город, где я рос, учился. Я считаю, что детство - прекрасная вещь, лучше его нет. И для писателя это самое большое богатство. Неважно, тяжелое детство, или не тяжелое. Так или иначе, оттуда все идет.
- Чем, кроме творческой работы, занято ваше время?
- Много читаю. В основном, перечитываю в первую очередь классиков. И знаете, сколько нового, интересного, порой даже неожиданного нахожу в, казалось бы, знакомых произведениях.
- А современная литература вас чем-нибудь привлекает?
- Вы знаете, гораздо меньше. Наверное, это возраст дает себя знать. Хотя, безусловно, появляются произведения, которые и мне на душу ложатся. Называть какие-то имена не хочу, поскольку, все же, с классикой это несравнимо.
- За событиями, происходящими в Воронеже, как-то следите?
- А как же! Слышал, что 2 сентября открыли памятник Осипу Эмильевичу Мандельштаму. И это замечательно! Ведь в нашем городе поэт провел очень трудные, но при этом и очень творчески насыщенные годы. Я счастлив, что мои земляки не забывают тех творцов, какие составляют славу нашей культуре. Я бы хотел приехать в Воронеж, но сейчас просто не могу этого сделать. Вот и остается следить за происходящими там процессами через средства массовой информации. Я хочу поблагодарить вас еще раз за внимание ко мне.
Спасибо! Привет родному Воронежу!
«Искусство - тяжёлая работа»
Масабих Ахунов (03.03.1928 - 08.06.2008)
90 летодин из ведущих художников-графиков страны, заслуженный художник России.
О первом признании
Художник с детства
«Я родился и провел детство в маленькой башкирской деревне. Во время войны почти в нашем огороде поставили нефтяную вышку на недавно открытом месторождении. Для меня, пацана, она казалась гигантской. И воспринимал я её не как достижение советской власти, а как архитектурное сооружение с орнаментальными изображениями. Уже тогда на многое вокруг я смотрел глазами художника. Рисовать начал с самого детства. Я ещё в школу не ходил, а все стены и печку дома углём изрисовал. Отец не возражал, хотя по мусульманской религии людей и животных нельзя рисовать. Но родители знали, что запрещать мне было бесполезно».
О труде и доброте
«В 17 лет я получил медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Причём вручали мне её первому, поскольку списки на награждение подавались в алфавитном порядке. С 1943 года я работал учётчиком тракторной бригады. Для того чтобы удобнее было передвигаться по объектам, мне выделили лошадь, правда, загнанную. Кобыла была - лишь кожа да кости. Мне давали порцию хлеба в 400-500 граммов, половину я сам съедал, другую - отдавал ей. Если куда-то ехал и встречал овраг, слезал с лошади и помогал ей миновать препятствие. За год она набрала веса, ожила и вскоре родила жеребёнка. После этого случая я стал в деревне авторитетным человеком. Но и об искусстве не забывал: выпускал стенгазеты и боевые листки».
О творчестве
«Трудно ограничивать себя какими-то чёткими рамками. Однако я берусь только за то, что мне под силу. То, от чего можно сломать хребет, не трогаю. Я не делаю больших тематических композиций, редко прикасаюсь к портретам и баталистике, поскольку считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Но в любой теме я ищу формальное оправдание того, почему я за это взялся. В последнее время решил делать очень светлые работы. После одной из моих выставок в Москве критик написал: «В Москве слякоть, дождь, грязь. Зашёл на выставку художника Ахунова, и на душе сразу стало светло и тепло». Это дорогого стоит. От светлого само содержание картин меняется, от них веет теплом, добротой. Поэтому и решил убрать черноту со своих работ. Я не всегда понимаю реалистов, которые грязь и тяжесть нашей жизни переносят на картины. У художника немного иные задачи. Нужно показывать людям светлые стороны нашего существования. Чернуха не является предметом искусства. Вот, например, около моей мастерской собираются наркоманы: ломают двери, пачкают стены. Бороться с ними мне уже не под силу. И хотя говорю я об этой проблеме постоянно, но это вовсе не значит, что нужно подобное отражать в полотнах. А вообще, я так скажу - когда сажусь за работу, то забываю обо всём: о ценах на продукты, о тарифах на коммунальные услуги. Я ухожу в творчество, и мне хорошо, это помогает жить.
На полотна старюсь переносить всё то, что когда-то запало в душу, будь то лошади на пастбище, колодец, речка, солнце, луна. Каждый образ, каждую картину пропускаю через себя. В моих работах нет чужих мыслей и образов. Я придерживаюсь такой философии, что вся жизнь человека проходит между двумя цветами: чёрным и белым. Это как некое противостояние: любовь и смерть, добро и зло, огонь и вода и так далее. Все остальные цвета находятся между этими двумя. Мне их хватает, чтобы выразить своё состояние, душу, видение мира».
О художниках
«Времена изменились, у людей в головах роятся совсем иные мысли: как протянуть до зарплаты, где подешевле что-то купить. Обидно, что молодёжь стала такой завистливой. Вот меня многие недолюбливают, потому что якобы занимаю их места на выставках и отбираю у них хлеб. А что они делают для того, чтобы их приглашали? Ровным счётом ничего. Многие работы стыдно показывать, поскольку это поделки, зачастую не очень хорошего качества. Мир художников разный. В нём есть удивительно интересные, талантливые люди, с которыми приятно и легко общаться, творить. А есть и те, кто начинает выпендриваться: отращивает себе бороду, роскошную шевелюру, ходит, показывает себя и говорит: «Я такой гений, а вы меня не признаёте!». Со всей ответственностью заявляю, что так делают только бездарности. Можно под кого-то косить, но при этом ни в душе, ни в голове ничего не иметь».
Мысли вслух
«Человеку советовать заниматься искусством нельзя. Если кто-то не чувствует в себе душевной потребности к этому, нужно искать себя в другом, а не пытаться пробивать себе дорогу на художественный Олимп. К тому же - искусство не женское дело. За всю историю не было ни одной выдающейся художницы. Искусство - тяжёлая работа, и не всякий сможет это осилить».
2003 год
«Любить детей и отдавать им всего себя»
Николай Есин (08.06.1938 - 25.05.2011)
80 летмноголетний директор Воронежского учебно-воспитательного комплекса имени А.П. Киселева, заслуженный учитель РСФСР, народный педагог РФ, почётный гражданин Воронежа.
О звании «Почётный гражданин»
О детстве и Воронеже
«Где только ни довелось мне жить: и в селах, и различных городах. Помотала судьба по стране. Многое видел, через многое прошел. Но душой всегда стремился в родные края. И вот, по воле судьбы, оказался в середине 1960-х годов в Воронеже. С тех пор вся моя жизнь и работа проходят здесь.
Это моя малая родина. Думаю, этим все сказано. Большую часть своей трудовой жизни я посвятил этому городу. Поэтому сейчас не мыслю своей жизни без Воронежа».
О педагогике и несбывшейся мечте
«Только мой двоюродный брат был педагогом, директором школы. По линии же родителей, никого в семье, связанных со школой не было. Признаюсь, что и я-то педагогом стал случайно. В детстве мечтал быть агрономом. Когда по воле судьбы вместе с мамой и своими братьями и сестрами оказался в селе, то мне там очень понравилось. Любил гулять по полям, по лесам. Позже узнал, что одним из главных людей на селе и в поле является именно агроном. Мечта посвятить себя этой профессии завладела мной. Я даже поступал в сельскохозяйственный институт. Проходил вступительные испытания на пару с моим товарищем. Когда экзамены закончились, пришел к секретарю приемной комиссии поинтересоваться своей судьбой. В ответ услышал: «Друг твой гарантированно поступил. А с тобой еще будет решаться вопрос». Так, не солоно хлебавши, уехал в свое село. Как раз в это время там гостил мой брат-учитель. Узнав, что меня не приняли в институт, он сказал: «Поехали со мной, найдем тебе работу». Так я оказался в Белоруссии. Там поступил в Брестский учительский институт. Спустя какое-то время мама присылает мне письмо, в котором вложено уведомление о том, что я зачислен в СХИ и мне надлежит появиться там не позже 15 сентября. В противном случае, на мое место примут другого человека. Но я уже как-то проникся новой профессией, не хотелось бросать ее. Поэтому не поехал. Стал педагогом, и этой профессией занимаюсь уже более полувека. И совсем не жалею, что так сложилась моя судьба».
О родной школе и времени
«Я пришел сюда вместе со строителями. На моих глазах и при моем участии рождалось это здание. По вопросу - сколько времени человек должен работать на одном месте, я придерживаюсь народной мудрости, которая гласит: «На одном месте камень обрастает». Если человек оправдывает свое пребывание на какой-либо должности, значит, он может оставаться на ней до тех пор, пока полезен, пока есть силы и желание созидать. В своем учебном заведении я знаю каждого ученика. Все время стараюсь посвящать детям и педагогическому коллективу. Повторюсь, пока человек полезен, его нельзя ограничивать временем работы на этом участке и возрастным цензом. Другое дело, когда он не может сделать ничего позитивного, но продолжает держаться за свое кресло. Я за свою должность никогда не держался.
Наше учебное заведение (и это не бахвальство) уникально по своей сути. Подобное ему найти трудно. Уникальность его состоит в том, что оно дает детям возможность по их развитию, способностям, физическим параметрам получить все то, что они смогут взять. У нас не просто школа или лицей в привычном понимании слов. Это целый комплекс. Например, впервые в мировой практике мы начали обучение детей с четырех лет. Работаем по этой программе уже 15 лет, имеем хорошие результаты. Четверть века ведем у себя преподавание для ребят с шести лет. Мы были одной из семи школ СССР, где проводился этот эксперимент».
Об экспериментах
«Мне доводилось начинать многие эксперименты, которые сначала апробировались в нескольких школах Союза, а потом уже широко внедрялись по стране. Например, я и Владимир Борисович Попов были первыми, кто ввёл в школе обучение детей основам информатики и вычислительной техники. Начало было тяжелым, порой мы сами многого ещё не понимали. Приходилось осваивать новую методику, искать новые формы работы по этому предмету. Потом оказался перед дилеммой: либо дальше уходить в науку, либо быть директором. Я выбрал второе, а вот Попов ушёл в науку. Считаю, что каждый из нас сделал единственно правильный выбор».
О детях
«Ожидать от каждого ребёнка то, чего мы хотим, невозможно. А вот то, что он может, мы обязаны ему помочь получить. Каждый должен получить определённый объём знаний, необходимых ему для нормальной жизни. А дальше всё идёт с учётом индивидуальных способностей детей. Надо им создать такие условия, чтобы они добились максимального хотя бы в малом. Заставлять детей брать то, что они не в силах, перенапрягать их нельзя. От излишних нагрузок человек может сломаться. Поэтому всё должно быть в разумных пределах».
Чтобы быть учителем
«Суть в том, что настоящий учитель - это прежде всего профессионал широкого профиля. Он должен знать не только свой предмет, но и обладать целым комплексом знаний, чтобы давать детям глубокие, прочные познания. Настоящий учитель обязан владеть методикой преподавания, хорошо знать педагогику, психологию и ряд других сопутствующих нашей профессии дисциплин. И самое главное - любить детей и отдавать им всего себя, как бы ни было трудно, как бы мало ни платили за труд учителя. Вот тогда это действительно будет педагог от Бога».
«Стараться приносить пользу»
Юрий Гончаров (24.12.1923 - 20.02.2012)
95 летписатель, мемуарист, общественный деятель, лауреат нескольких литературных премий, член Союза писателей России, Почётный гражданин Воронежа.
«Всё хорошо, когда приходит вовремя»
Определяя ценности
«Я знаю из истории и биографий писателей и такие примеры. Один известный французский писатель дважды отказывался от ордена Почётного легиона. Он удивлялся: «Зачем в искусстве награды?» Кто может определить ценность, например, романа «Война и мир» или других подобных шедевров? Найдите мне такого судью, которому можно доверить такое дело! И те из творцов, кто отказывался от наград в живописи, литературе - они не были сумасбродами. В этом была их принципиальная позиция.
Но награды существуют и многие люди, получая их, естественно, радуются, это приятно быть кем-то оценённым. Но в то же время я всегда относился с некоторым скепсисом к различного рода премиям. Сколько мы помним произведений советского времени, каким незаслуженно вручались награды и премии. Рассмотрение лауреатов, скажем мягко, было делом не совсем честным и объективным. Я испытал это на себе. Ведь литературную премию имени Горького я получил только с третьей попытки. Когда меня выдвинули в первый раз, накануне объявления списка лауреатов, мне уже стали звонить из Москвы из редакций «Литературной газеты», «Литературной России», из правления Союза писателей. А премию эту присуждал Совет министров.
На следующий день выходит газета, а моего имени там нет. Зато есть фамилия какой-то совершенно неизвестной мне женщины, которая якобы детская писательница и ей за какой-то никому незнакомый роман присудили премию».
Школа жизни
«Конечно, я, как и каждый писатель, о чём-то ещё не успел сказать. Часто вспоминаю, например, о том, что в Воронеже во время Великой Отечественной войны у меня сгорел аттестат за среднюю школу. Конечно, можно было потом его восстановить, как делали многие. Но тратить на это время, хлопотать, искать бывших учителей, какие могли бы подтвердить, что я действительно учился в этой школе, тогда не хотелось. Я отнесся небрежно к этому вопросу, ведь было столько потерь, столько было утрачено, что восстановить всё не представлялось возможным. И я как-то обошелся без аттестата. Но всё-таки жаль, ведь десять лет упорной учебы остались как бы без свидетельства о ней. У нас были очень серьезные экзамены. Не знаю, как сейчас их сдают, насколько высоки требования, волнуются ли экзаменуемые так, как волновались мы. Нам преподавали такие предметы, что потом, когда я выступал в школах и перед учителями, и перед учениками, мне многие даже не верили. Например, астрономия у нас была с обязательными занятиями под открытым небом. Ночью нас собирали, выводили на улицу. Мы рассматривали звёзды, запоминали созвездия, следили за полётом комет. Нам преподавали геологию и минералогию. Учитель мог дать на экзамене какой-нибудь камень, а ученикам надо было назвать его, рассказать о его происхождении. У нас было много уроков литературы. Мы выходили из школы грамотными людьми. А сейчас я всё чаще слышу, что литература в школах сведена до минимума. Учащиеся не читают те произведения, которые раньше были обязательными в школьной программе».
Послевоенное лихолетье
«Помнится мне и послевоенный Воронеж, годы учёбы в педагогическом институте, куда я поступил в 1944 году после ранения на фронте. Столовая нашего учебного заведения находилась на проспекте Революции. Мы голодали, поэтому постоянно ходили туда. А вы знаете, что там подавалось? На первое были так называемые щи, представлявшие из себя тарелку кипятка, в которой плавал кусочек капустного листа. На второе в железную миску бросали две ложки распаренной пшеницы, разжевать какую было невозможно. Потом, когда появились жевательные резинки, они напоминали мне ту самую еду. И ещё одна страшная, широко не озвученная тема послевоенного Воронежа, это полчища крыс, которые заполонили город и были его всецелыми владельцами. Они были жирные, нахальные, никого не боялись, на людей смотрели с презрением и жили повсюду, в том числе и в нашем пединститутском общежитии».
О стране и истории
«Во все времена люди думали о том, что происходит в стране, куда мы движемся. Вы же видите, как все началось и потекло. Произошло то, что даже не предвиделось, не было целью, а вышло в ходе перестройки из повиновения. Стали действовать силы, какие выступили на историческую арену совершенно неожиданно для авторов, начавших перестройку, взяли всё в свои руки и двинулись в неизвестном направлении. Вот и получили мы то, что имеем сейчас. Трудно сказать, в какой стране мы теперь живём. Что представляет собой наше внутреннее устройство? Оно очень зыбкое, оно постоянно меняется, очень нестабильно. Что-то происходит по воле людей, а что-то и по воле обстоятельств. Движение истории всегда такое. В ней никогда не наблюдалось чёткости. Возьмите всю историю советского государства: революции, выдвижение на историческую сцену тех фигур, которые становились краеугольными в тех процессах, какие совершались. Сколько было неожиданного, непредсказуемого».
2011 год
«Театр - он сиюминутен»
Зиновий Анчиполовский (25.11.1928 - 27.10.2015)
90 леттеатровед, кандидат исторических наук, профессор Воронежского государственного института искусств, лауреат многочисленных премий.
О возрасте и о себе
О театре и удивлениях
«Театр - это борьба страстей, честолюбий, индивидуальностей; постижение каких-то высот в искусстве, в литературе. И об этом надо обязательно помнить. Ведь театр, как мы знаем, такой вид искусства, который не оставляет после себя ничего. Кино, литература, тем более живопись - это совсем другое. А театр - он сиюминутен и живёт только в каких-то воспоминаниях, исследованиях. Меня удивляет талант. Как говорится, это единственная новость, которая всегда нова. Даже одна маленькая роль в среднем спектакле может удивить. Иногда идёшь в театр на одного актёра, зная, что от него можно чего-то ожидать. Вообще, многое удивляет. Сказать, что иду на спектакли с холодной душой, не могу. Всегда с удовольствием хожу в Камерный театр. Михаил Бычков никогда не обманывает моих ожиданий. Удивляют переполненные залы в театрах. Я всегда радуюсь, когда присутствую на аншлаговых спектаклях».
О педагогике и студентах
«Когда я вижу, что человек произносит слова, написанные классиком, с каким-то пониманием, ощущением значительности этих слов, у меня есть какое-то чувство удовлетворения. Ведь ты их учил думать, размышлять. Радуешься, если это не прошло для них даром. Но преувеличивать не будем. Такие встречи не часты, однако, они есть. Какое-то удовлетворение есть, но всегда хотелось бы большего. Когда я вижу заинтересованные взгляды, когда ребята что-то записывают за мной - это приятное свидетельство определённого интереса. Сказать, что сегодня стали хуже относиться к таким предметам как история театра, история литературы я не могу. Из поколения в поколение повторяется одна ситуация: всегда, к сожалению, есть бездельники и есть ребята заинтересованные, понимающие, что им это пригодится в дальнейшем. Без основ ничего не может состояться».
О театральных критиках
«Прежде всего, человек должен с неподдельным интересом относиться к театральному искусству. Я сейчас больше склоняюсь к истории театра, нежели чем к современным процессам. Но в обоих случаях важно интересоваться театром, людьми, которые там работают, драматургическим материалом, какой получает сценическое воплощение. А если несколько расширить понятие - у критика должен быть интерес к динамике движения театра: знать, каким он был, какое место ему отводилось в обществе. И потом, театр ведь вбирает в себя не только искусство сцены. Мы или недовольны, или восхищаемся декорациями, костюмами, музыкой, работой гримёра, безусловно, литературной основой. В связи с этим, перед нами предстаёт синтез многих составляющих, какие должны осваиваться и восприниматься человеком, который хочет связать себя с театральной критикой, с историей театра».
Пожелание потомкам
«Хочу, чтобы они любили театр, умели отличать хорошее от плохого. Чтобы умели отстаивать хороший спектакль, хорошую литературу, добротную актёрскую работу. Иногда это необходимо делать. Не всегда с первого раза удачная, талантливая работа доходит до признания публики. Любите хорошее в искусстве, во всех его видах. Потому что театр выхватить и изолировать от других видов, жанров, направлений в искусстве нельзя».
